Продолжение. Начало здесь.

Господи, ну как же трудно заставить себя вылезти из тёплой постели рано утром… Зимой. На студёном Севере. За окном трещит мороз, не зги ни видно - кромешная мгла. Двухкомнатная квартира за ночь выстыла: от окон веет стужей, несмотря на горячие батареи, по полу так и тянет холодом, бррр!

Но как же хочется оттянуть это неизбежное столкновение с враждебным, ледяным миром, обступившим уютную кроватку зябкой темнотой.

Ещё хотя бы минуточку полежать бы с закрытыми глазами, понежиться в тепле… настроиться на неизбежное: подъём, раскачка, выход в новый день.

Если всего миг назад и хотелось поддаться сладкой дрёме, то при мысли о ворохе предстоящих дел сердце северянки заколотилось быстрее, сон окончательно рассеялся в густеющем мраке.

- Да встаю я, встаю… - Пробормотала Мира, зевая во весь рот. Ухнула, мотнув взлохмаченной головой, прогоняя зевоту. Выпростала руки из-под одеяла, зябко поёжилась. Нащупав на тумбочке телефон в темноте, отключила сигнал и, приоткрыв один заспанный глаз, глянула на ярко светящийся экран.

Мира хмыкнула:

Быстренько пробежалась мыслями по запланированным делам, визуализировав успешное выполнение всех намеченных пунктов – тем самым настроилась на работу, к тому же, проложила дорогу к уверенной реализации задуманного. Представила себя умиротворённо улыбающейся вечером после насыщенного дня и сразу почувствовала, как улыбка просыпается на губах.

Тихохонько, на цыпочках, прокралась мимо мирно посапывающей в гостиной Любы – густые тёмные волосы штормовыми бурунами разметались по подушке, тоненькая рука свесилась с дивана. Соня спала так крепко, хоть из пушек пали. Пухлые губки разъехались по подушке, как у младенца - Мира невольно улыбнулась, стараясь ступать ещё тише.

После душа Мирослава наскоро опрокинула чашку чая – только чтобы не замёрзнуть в пути: в такую рань завтракать совершенно не хотелось, аппетит обычно просыпался лишь часам к десяти, когда солнце нехотя вылезало из-за горизонта.

Такси вызывать не стала, решила пробежаться пешком – взбодриться хорошенько перед работой, да ещё в пекарню забежать по пути.

Раньше носили пимы, унты, шубы, шерстяные носки, джурабы, вязаные или меховые варежки, большие меховые шапки.

Навещая с родителями родственников в Ненецком округе, Мира видела малицы у ненцев – ей объяснили, что в такой одежде местным приходится спасаться в тундре от гнуса летом, и от холода зимой. А потом и её, чтоб не мёрзла, нарядили в детские пимы и распашную ненецкую шубку – паны. Вот тогда мороз стал вообще не страшен. До сих пор помнится тяжёлая мозаичная паны с кистями и красным кантом – тёплая и уютная, как расписной домик. К рукавам пришиты меховые рукавички. Мама смеялась, поворачивая дочь в громоздкой панице и песцовом капоре:

- Теперь полоротничай сколько угодно, не потеряешь.

Подпоясаться плетёным разноцветным шнурком, и можно нестись на улицу играть, не обращая внимания на морозяку.

Главное - многослойность. Кофты, кардиганы, свитера, палантины. Мамы и бабушки до сих пор носят оренбургские пуховые платки – тоненькие, но необычайно тёплые. Вроде, такие воздушные, ажурные – дырочка на дырочке, а вот надо же… согревают не хуже толстенных свитеров.

Когда-то Мира услышала, что качество оренбургского платка проверяется так: если палантин легко пройдёт через обручальное кольцо - значит, пух высшего качества, платок связан по исконной Оренбургской технологии, с соблюдением древних стандартов. Мирослава тогда сразу подхватилась, уговорила маму на эксперимент. О, чудо! – шелковистая паутинка, казавшаяся такой пышной, как взбитое облако, без каких-либо затруднений проскользнула через узкое золотое кольцо, с честью подтвердив все свои заслуженные регалии. Мира видела, каким радостным удивлением засветилось тогда мамино лицо – казалось, она ещё больше полюбила свой распушившийся со временем платок.

Теперь всё изменилось. Унты и пимы молодёжь не признаёт: предпочитают современные модели обуви из технологичных материалов – ботинки с треккинговой подошвой, протектором из мягкой вулканизированной резины, memory foam для комфорта, пароотводящие мембраны с герметичными швами – для влагостойкости, синтетические утеплители и съёмные внутренники из войлока – выбирай что хочешь, на любой вкус.

Шубы тоже больше не в чести. Хотя трудно представить себе выживание в суровых условиях Севера без тяжёлых, основательных меховых домиков. Но tempora mutantur et nos mutantur in illis («Времена меняются и мы меняемся с ними»).

Мамы и бабушки ещё придерживаются традиций старой школы, но вот молодёжь всё реже кутается в меха. Из-за кусачести цен, из гуманных ли побуждений, но факт остаётся фактом: шубы стремительно теряют популярность, уступая современным пуховикам и зимним курткам с термоизоляцией.

Когда мороз, лучше несколько слоёв в одежде - для сохранения тепла. «Своя рубашка ближе к телу» - на Севере эту пословицу понимают буквально.

Распахнув шкаф в своей комнате, Мира, почесывая бровь, тщательно взвесила возможные варианты. В Центр Перевода она обычно надевала водолазку и брюки - самое комфортное сочетание. Но сегодня водолазка не покатит. У Ламброса она забыла уточнить этот нюанс, но что-то подсказывало ей, что в G&Q Russia предпочитают деловой стиль одежды.

В конечном итоге, остановилась на классической белой рубашке и чёрном брючном костюме из тонкой английской шерсти. Завернулась в кашемировый палантин цвета сафари. На ноги – высокие финские меховые сапоги. Надела удлинённую полярную парку, почти до пят. Вставила в уши капельки-наушники, включила любимый плейлист, и настроение тут же покатило вверх под любимое Dub In Ya Mind с альбома Simplicity.

Нахлобучив шапку поглубже на уши, тщательно застегнула кнопочки капюшона. Замоталась по самую макушку в шерстяной шарф, по размеру больше напоминающий плед. На перчатки натянула меховые рукавицы, подхватила сумочку и колобком выкатилась навстречу обжигающей январской стуже.

К счастью, дорога от дома до конторы – всего на три песни. Девушка лишь в самом начале, едва выскочив из дома, судорожно хватанула ртом ледяной воздух – в лицо с размаху ударил мороз. Однако потом приноровилась, задышала ровнее, растягивая вдох и выдох.

Мира помнила, как Никита Сергеевич перед новогодними праздниками нахваливал пироги с малиной, распробованные накануне, поэтому не поленилась, забежала по дороге в любимую пекарню, где выпекали самую вкусную в городе сдобу. Пока шла, край шарфа и ресницы заиндевели, покрылись белоснежной коркой. Но в жарком, пропитанном корицей и ванилью воздухе пекарни, заиндевевшие ресницы быстро оттаяли, а от умопомрачительных запахов засосало под ложечкой.

Расчёт оказался верным: малиновый тарт растопил сердце седовласого генерального. Никита Сергеевич, подкупленный всеобщим обожанием, пребывал в самом благодушнейшем настроении – старик буквально купался во внимании, отчего сиял, как начищенный гривенник, расточая приветливость направо и налево. Немногочисленные сотрудники Центра Технического Перевода любили своего временами занудного, но в целом, добродушного директора. Поздравить босса с именинами спешили все подчинённые – кто домашними пирожками, кто кубинскими сигарами, кто чайной парой тончайшего китайского фарфора… Мира же усладила сердце директора восхитительно нежным песочным пирогом с творожной начинкой, ванильным соусом и малиновым парфе, украшенным толстым слоем крупной свежей малины – ноздреватой и душистой, словно только что из леса.

- Ооо… Мирослава, это же мой любимый пирог. Просто чудо! Как вы узнали?

Вслух же немного печально, но решительно произнесла:

- Так ведь столько лет отработали вместе. Грех не запомнить. Никита Сергеевич, мне надо с вами поговорить.

Удивительно, но генеральный не только отнёсся с пониманием к Мириному решению, но и проявил редкое великодушие:

- Ну что ж… Если это ваш шанс двигаться вперёд, не смею стоять на пути. Какие переводы остались в работе?

- Крупные все завершила до нового года. Сейчас доделаю « Seiden », и останется два по мелочи, не срочные. Договорюсь с Максом, чтобы взял их в работу.

- Хорошо. Хотя не так уж хорошо, конечно. – Нащокин поправил пенсне в золотой оправе на носу, серьёзно глянул на подчинённую: - Мне жаль, что вы уходите. Но раз так надо – несите заявление, подпишу сегодняшним днём.

- Спасибо большое, Никита Сергеевич! – Мира готова была броситься к генеральному с объятиями, но у того уже вовсю заливались телефоны – он лишь махнул девушке, отпуская её.

Долговязый рыжик Макс Вихров, с которым Мира уже два года делила кабинет, расстроился не на шутку, когда напарница объявила о своём уходе.

Плюхнулся рядом на стул, схватился за голову:

- Ты с ума сошла?! С какого перепугу уходить вздумала?

- Так сошлись звёзды. – Мирослава торопливо щёлкала по клавишам, уставившись в экран компьютера: надо успеть расправиться с недоделками до обеда.

- Какие звёзды? Пожалеешь же, Мирка. Здесь уже все сработались, сто лет друг друга знаем…

- Вот-вот! Сто лет. Пора двигаться дальше.

- Так куда дальше-то?

Оторвалась от перевода, в двух словах рассказала о поступившем предложении, не вдаваясь в подробности.

- Двигаться ей пора… Ещё не известно, что это за шарашкина контора. - Проворчал Макс, заметно скиснув. – А как же я? Обо мне ты подумала?

- Конечно. – Мирослава улыбнулась и протянула конопатому напарнику новенький ежедневник в терракотовом кожаном переплёте: - Вот, держи, забываха. Записывай сюда сроки, требования и контакты, чтобы не забывать. Меня-то не будет рядом, чтобы тебе напоминать.

- Слушай, Иевлева… не трави душу.

Макс совсем сник, тут Мира и сама чуть не скуксилась – закусила губу, чтобы не расклеиться.

- Эх…

- Ладно… раз решила – не переубедить. Я тебя знаю. Смотри, держи планку на новом месте. Может, и меня к себе потом заберёшь, а? Когда на высокие должности пробьёшься. – Долговязый напарник нагнулся, приблизив к Мире вытянутую лисью мордочку, повёл заострённым носом, словно принюхиваясь к чему-то.

- Ах ты, хитрец!

Продолжение здесь.

Предыдущая глава.

Навигация по каналу.